Потомственный мобед провел ритуал Седре Пуши. Интервью с Дмитрием Амосовым

В декабре 2008 г. один из общинников Санкт-Петербурга Дмитрий Амосов прошел в Москве ритуал седрэ-пуши (парсийский термин — новджот) у потомственного иранского мобеда Камрана Джамшиди, который специально для этого прилетел в Москву по приглашению Русского Анджомана. В связи с этим событием мы взяли у Дмитрия интервью и предлагаем нашим читателям ознакомиться с подробностями этого мероприятия.

Расскажите, пожалуйста, о себе. Как и почему Вы стали зороастрийцем?

— Я родился и вырос в Санкт-Петербурге, в семье научной интеллигенции. С детства интересовался историей, военной наукой. Мой дед по своей специальности был связан с разработками нефтегазовых месторождений, и однажды он привез мне книжку о бакинской нефти. Самое большое впечатление на меня в детстве произвела небольшая гравюра, на которой был изображен храм Аташгях в Суруханах.
Этот образ впоследствии встречался мне неоднократно и каждый раз вызывал особое волнение.
Период моего обучения в Ленинградском оптико-механическом институте пришелся на закат советской эпохи. Основы общества пошатнулись, но ситуация давала возможность почувствовать себя на острие поисков. Я много времени проводил в библиотеках. Эта система поразила меня своей стройностью и отличающимся от научного подходом. К тому времени я разуверился в продуктивности познания мира одними научными методами. Реальность не укладывалась в привычные координаты. Представление о Боге, как Свете, и Огне - его зримом источнике, для меня нашло свое живое воплощение.
Очень многое дала мне дружба с неординарными личностями, интересующимися историей , религией. Все это расширяло мои представления о мире и заставляло искать новые пути. Упоминания зороастрийского календаря, изложенные в книгах Р.Ч. Зенера Учение Магов, Изведать дороги и пути праведных, О..М. Чунаковой, Зороастрийцы, верования и обычаи М. Бойс, прочитанные в 1992–1993 гг., позволили соприкоснуться разными взглядами на традицию чистую и глубокую, что повлияло на мой выбор. Простота и ясность доктрины дуализма, но при этом монотеизма, первой пророческой религии не основаннй на авраамизме, воплощающей идеал белого европейца в своей морально-этической основе, предполагающая всебщую цель и смысл существования казалась мне идеальной и остается таковой поныне.
В 1994 г. была создана Зороастрийская община в Санкт-Петербурге, где нашлись единомышленники. В 1995 году меня впервые пригласили отпраздновать совместно Новруз в расширенной группе.
В читальном зале Публичной библиотеки Восточного отделения мне удалось прочесть книгу «Zend-Avesta, ouvrage de Zoroastre» Анкетиля Дюперрона. Прекрасно изданные в Париже в1771 году и сохранившиеся фолианты из императорской библиотеки Его Величества были написаны на устаревшем французском. Этот замечательный ученый оставил щедрый труд, записав подробнейшим образом ритуалы парсов и комментарии к ним, и оставив нам в наследство этнографические материалы по организации жизни этой закрытой общины.
Неоценимым подспорьем были не только записи обряда повязывания пояса, о котором многие на заре становления зороастризма в Санкт-Петербурге имели самое смутное представление, но и подробные зарисовки дахм, чертежи выкроек судрех, и схемы плетения кушти. Часть этого переводного материала была передана мною младшему настоятелю общины Михаилу Чистякову, и им была положена в основу ритуала повязывания пояса, ключевого момента повседневной религиозной практики для любого зороастрийца.
Одновременно им переводились с авестийского языка и издавались религиозные тексты, появившиеся в доступев интернете, что обогащало и делало понятным многие аспекты Благой Веры. Информационная блокада была прорвана, но не снята окончательно до установления первых международных контактов.
Ежедневно мы формируем нашу жизнь, подтверждая наш выбор или уклоняясь от него. Моя встреча в Москве с мобедом Камраном Джамшиди увенчала мою 10-летнюю деятельность в состоянии «предварительного» внутреннего повязывания пояса силами общины в качестве ученика, которое позволило освоить уверенно ритуальную часть.

— Как Вы познакомились с Камраном Джамшиди? Откуда он приехал в Россию?

— Камран Джамшиди является потомственным мобедом Ирана, но в связи с ужесточением действующего политического режима в отношении зороастрийцев и приверженцев шахского режима, он вынужден был покинуть родину и теперь живет в Швеции. По роду своей деятельности он много ездит по миру. Мобед Джамшиди представляет традиционное направление в зороастризме и действует с ведома высшего совета мобедов Ирана. После того как высшим зороастрийским органом Ирана — советом мобедов — было принято решение о разрешении прозелитической деятельности (в соответствии с которым принять благую веру может каждый желающий, согласный с ее принципами), было организовано международное движение Бозорг Базгашт. Дословно это переводится как «Великое возвращение». Активным участником его является Камран Джамшиди. Целью его деятельности стало совершение обрядов принятия в традицию (седрэ-пуши, надевание седре) для жителей Европы и выходцев из Ирана, уехавших оттуда и пожелавших принять благую веру, вопреки существующей идеологии современного политического режима в Иране, не подвергая свою жизнь смертельной опасности, и не нарушая законов своей родины, но исполняя постановление мобедов в части легализации прозелитизма и следования злову Заратуштры, проповедника и мантрана Святого слова Ахура-Мазды и его возвышенной истины.
Я познакомился с мобедом заочно при посредничестве Юрия Лукашевича, который живет в Минске, в Беларуси. Несколько лет назад он прошел ритуал седрэ-пуши у этого же мобеда и после принятия вел большую работу по ее распространению на своем портале avesta.org.ru [см. ниже - прим. ред], перевел и издал Гаты Заратуштры совместно с Рустамом Абдукамиловым, ученым авестологом из Ташкента , положив основание в том числе Русскому Анджоману Благоверие с большей частью активных участников Москве. В их числе и известный литератор и философ Константин Крылов, большое внимание уделявший построению русского мира, прошедший обряд в 2005 году, за три года до этого.

— Как проходила подготовка к встрече с мобедом Джамшиди?

— В 2007 г. в Санкт-Петербург приезжали представители Русского Анджомана, ядро которого существует с 2005 г. в Москве. У нас завязалось сотрудничество по распространению Благой Веры, по обмену информацией, переписка. После этой встречи произошли большие позитивные сдвиги по преодолению взаимного недоверия и вражды.
И спустя несколько лет стало возможным организовать международную встречу с представителями Ирана, Таджикистана, Норвегии, Швеции и Российской Федерации. Подготовительные процессы к ней длились долго. Более чем за год до встречи с Камраном Джамшиди я сообщил ему о своем желании пройти у него ритуал седрэ-пуши и краткие сведения о себе. В течение всего этого времени шла подготовка к ритуалу.
Приезд мобеда не раз откладывался и, наконец, в декабре 2008 г. эта международная встреча состоялась. Она была посвящена церемонии седрэ-пуши для желающих принять Благую Веру. На ней присутствовало около 20 человек. Вначале мобед прочитал лекцию о Благой Вере — зороастризме. В церемонии седрэ-пуши приняло участие 5 человек из разных стран. После ритуала мобед провел также свадебную церемонию для двух сложившихся зороастрийских пар из России. К этому моменту в Санкт -Петербурге на этот момент уже установились связи с прогрессивными парсами из Индии, пока было возможно, к нам приезжал Кушру Фали Мадон и иранский мобед Камран Лориан, они также успели посвятить желающих, кто- то даже съездил и в Индию и Иран, выбор у меня был, но я обещал и слово свое сдержал, поэтому поехал в Москву в декабре.

— Чему была посвящена лекция мобеда Джамшиди? Расскажите об этом поподробнее.

— Лекция мобеда была посвящена основным принципам зороастризма. По словам Камрана Джамшиди, важнейшую роль в зороастризме играет триада «Благая мысль. Благое слово. Благое дело» и соответствие каждого из ее компонентов друг другу, так как в жизни добиться этого не просто. Основой зороастризма является принцип свободы человека и ответственности его за свой выбор. Зороастризм отвергает фатализм. Все благие мысли, слова и дела, равно как и злые, полностью формируют нашу судьбу, и мы оказываемся в той реальности, которую сами себе создаем. Поэтому чем больше мы привносим в нашу жизнь благого, тем лучше становится наша жизнь.

— Кто из изедов зороастрийского пантеона больше всех влияет на благоустройство земного мира?

— Это один из Бессмертных Святых — Спента Армаити (Благодетельный мир). Эпитет «Спента» привносит в земную гармонию энергию расширения, улучшения, позитивного изменения окружающего мира. Человек рассматривается в зороастризме как друг и помощник Бога на Земле, а не как раб и слуга. Находясь в постоянной связи с Создателем, зороастриец становится связующим звеном между Богом и окружающим миром и является проводником, активным носителем созидательного изменения материального мира к лучшему. Ежедневными зороастрийскими молитвами зороастриец подтверждает свой выбор, становясь активным помощником Ахуры Мазды. Он изгоняет зло из себя и окружающего мира. У зороастрийца, как у «Маленького Принца» из книги А. де Сент Экзюпери, «есть такое твердое правило: утром встал, привел себя в порядок и сразу же привел в порядок свою планету».
В зороастризме нет самоуничижения, так как это религия свободных людей, принимающих ответственность за свою жизнь на себя. Одно из самых важных понятий — Аша (праведность) — гармония, счастье, состояние равновесия, согласия человека с самим собой и окружающим миром в соответствие с замыслом Творца..

— Были ли у Вас с господином Джамшиди хоть какие-то, пусть даже незначительные, разногласия в вопросах религии?

— Удивительно, но нет, так как все, что излагал мобед, было созвучно моим внутренним позициям. Все услышанное совпало с моими представлениями и пониманием зороастризма на этот момент. Между нами было полное единодушие, также в понятии ритуала. А дело здесь вот в чем. Например, если у парсов большее внимания уделяется внешней стороне вопроса — самой процедуре, то в иранской традиции сам ритуал не столь важен, главное — это соблюдение триады «Благая мысль. Благое слово. Благое дело» и соответствие компонентов триады друг другу, а также осознанность, свобода выбора и ответственность за него. Если ты зороастриец, ты должен быть хозяином своего слова. Не должен сомневаться, колебаться, ты должен всегда знать, что тебе делать.

— Чем отличается зороастризм парсов от иранского зороастризма, на Ваш взгляд?

— В данном случае можно говорить о подмене некоторых религиозных понятий экономическими соображениями. Парсы, на мой взгляд, многие религиозные, духовные проблемы подменяют экономическими вопросами. В результате все это может привести к вырождению и гибели и уже приводит. Некоторые представители индийского зороастризма с тревогой говорят о том, что они находятся «перед лицом гуманитарной катастрофы». Честные парсы обеспокоены тем, что несмотря на бережное сохраннение религии в чистоте и экономическое господство их численность сокращается с каждым годом. Молодые парсы часто уезжают из Индии в Европу и Америку, теряя взаимосвязь с традиционной культурой, в результате чего традиция разрушается.

— Чем сильна, с Вашей точки зрения, иранская традиция?

— Она сохраняет здоровые приоритеты религии и ближе к изначальному учению пророка. Подтверждением этого является курс на открытость и несение традиции другим. Наглядным примером этого являются ежедневные авестийские молитвы для повседневного чтения зороастрийцами. Они отличаются позицией открытости, доверия и ответственности за это доверие. Например, у иранцев в ежедневные обязательные молитвы для единоверцев в качестве составной части входит «Хамазор». Например, составная часть «Срош баджа» в иранской редакции, рекомендованная к повседневному ежедневному обязательному прочтению, в переводе звучит следующим образом:

«Да будем мы едины в силе.
Да будем мы едины в праведности.
Да будем мы едины в силе множества благодеяний.
Да будем мы едины в силе благодеяний
среди творящих благодеяния.
Да будем мы далеко от грешников.
Да будем мы едины в благодеяниях повязанных поясом кушти,
чистых и благих людей в семи каршварах земли».

— Отличается ли ритуал седрэ-пуши у иранцев от аналогичного ритуала новджот у парсов?

— Нет, в целом не отличается, а небольшие отличия в деталях существенной роли не играют.

Главное все же — это направленность самой веры: у парсов — внутрь общины, а у иранцев — вовне, к сердцам других людей, к единству. Здесь нет замкнутости, есть открытость.

— Есть ли какие-то официальные решения у зороастрийских священников Индии, подтверждающих замкнутость религиозной традиции?

— Факт замкнутости религиозной системы у парсов подтверждает постановление совета высших дастуров Индии от 18 февраля 2008 г. о прекращении любой прозелитической деятельности, что означает невозможность принятия веры непарсами, на их территории, вплоть до лишения сана любых ослушавшихся священников.
Таким образом, у парсов официально запрещено принятие в свои ряды чужих. До этого запрет был неофициальным. Согласно постановлению о запрещении прозелитической деятельности, принятие других людей в религию соответствен но считается в Индии противозаконным.

— Что-то новое открыл для Вас иранский мобед?

— Нет, ничего нового для меня не было. Зороастризм прозрачен, он полностью открыт для других, абсолютно прост, как правда. В зороастризме нет никаких подводных течений.

— На какие источники ссылался мобед Джамшиди в своих утверждениях?

— Он ссылался прежде всего на слова пророка Заратуштры.

— А сейчас Вы продолжаете поддерживать связь с этим мобедом?

— Я переписываюсь с зороастрийцами из Москвы, которые поддерживают связь с мобедом.

— Что бы Вы хотели пожелать своим единоверцам?

— Зрелости, осознанности в выборе и ответственности. Чувства единства друг с другом, миром, Создателем этого мира. Различий между нами много, но все преодолимо, если есть искренность, открытость и желание протянуть друг другу руку. «Хамазор» — да будем мы едины со всеми добрыми людьми, повязанными поясом кушти.