English
Rus
Михаил Чистяков,
Санкт-Петербург
Сказ о том, как я чуть было не стал зороастрийским священником
Разговоры об этом велись давно, уже несколько лет. Началось все со знакомства с парсийским священником, теперь уже нашим большим другом Бурзином Аташбандом. Познакомились мы с ним незадолго до Первого Международного Зороастрийского Конгресса в 2000 г. в Санкт-Петербурге. Летом предыдущего года он приезжал на экскурсию в наш город, мы списались, созвонились и встретились. Так началась наша дружба.
Потом был Конгресс, встречи в Москве, на одной из которой он и задал вопрос: «Имею ли я желание пройти полный курс инициации в священники в Индии у профессиональных наследных парсийских жрецов?». «Ясное дело!» – ответил я, и на тот момент все закончилось и продолжилось только через несколько лет.
Зороастрийским жрецом, согласно законам, принятым в глубокой древности, может быть только потомок жреца. Жрец, атхраван, последняя каста, которая осталась еще со времен Авесты, и нарушений до сих пор не было. Жрецом может стать внук, правнук атхравана (если у самого были только дочки), но никаких людей со стороны быть не должно. В связи с этим намечался прецедент: эрвадом, т.е. человеком жреческого сословия, готовятся сделать человека со стороны – не только не рожденного в семье священника, но и вообще не зороастрийца по рождению. Поэтому вся подготовка к обряду проходила под грифом «совершенно секретно».
Может возникнуть вопрос: насколько правомочно было его проведение? Ответ прост. Парсы – стремительно исчезающая нация. На каждого новорожденного в Мумбае приходится несколько десятков умерших. Дахма (башня молчания, смерти) работает ежедневно, а роддома простаивают. Печально, но факт. В то же время возникают зороастрийские общины в других странах, и они, естественно, нуждаются в религиозном руководстве. Да и Заратуштра свои проповеди читал для всех людей, а не для парсов, которых, как нация, тогда еще и не было. В то же время человек, не прошедший инициацию, не может проводить обряды полноценно, потому что у него нет специального «подключения» к Высшим сферам, которое возникает после «навара», т.е. этого самого посвящения.
Поэтому важность и необходимость проведения такого ритуала были ясны, но только не самим парсам. Они в большинстве своем отличаются консерватизмом и близорукостью. Их девизом вполне могли бы стать слова маркизы Помпадур – «после нас хоть потоп». То есть на наш век хватит, а коль судьба такая, так что ж поделаешь. Руки прочь от нашего парсийского благополучия, которое действительно имеет место быть на фоне достаточно бедственного положения основной части населения Индии. Такая вот парадоксальная ситуация.
Михаил Чистяков, младший настоятель Зороастрийской общины Санкт-Петербурга.Фото на обложке журнала «Парсиана». Мумбай. 2010
После нескольких путешествий в Индию, знакомства с парсами, мирянами и священниками, которые благожелательно относятся к прозелитизму, посещения медресе (типа нашей семинарии), получения основ зороастрийских ритуалов на практике почва для проведения навара была подготовлена.
Вместе с тем надо отметить, что несмотря на консерватизм парсов, активная часть консерваторов достаточно мала. Наравне с ней есть и достаточно много людей, приветствующих прозелитизм. У них существует даже нечто вроде партии, название которой я не помню, но дело не в этом. Большинству же парсов не так важно – сделают кого-то из России эрвадом или не сделают. Пусть об этом болит голова у самого этого кого-то.
Тем не менее восстановим саму хронику событий.
В день Асмана месяца Вохумана, а в переводе на обычный календарь – 10 февраля 2010 г. Близ города Санджан в Зороастрийском монастыре началось проведение ритуала навар для вашего покорного слуги. Обычно этот ритуал проходит довольно долго: два барашнума по 9 дней каждый (парсы называют этот ритуал «нан») плюс несколько дней непосредственно молитв, чтения Ясны, после чего тебя торжественно провозглашают полноценным священником. В общем, вся процедура длится около месяца.
Мне отвели келью, которая обычно является книгохранилищем, с двумя выходами – во двор и во внутренний временный, созданный специально для обряда, храм.
В течение всего ритуала готовящемуся стать зороастрийским священником нельзя ни с кем общаться, кроме священников, которые участвуют в ритуале. Пищу при этом обязательно готовит только зороастриец или зороастрийка. Мне готовила, и этим можно гордиться, сама доктор Мейер Мастер Мусс, которая и была идейным вдохновителем всей церемонии. Сложно оторвать кого-то на целый месяц от дел, чтоб он только готовил еду. Пища, естественно, вегетарианская, но утром дают яичницу и можно сливочное масло. Много фруктов, все вкусно.
Перед ритуалом в импровизированном храме была проведена служба «бой» – молитва Огню с возжиганием афринагана. Далее непосредственно ритуал нан.
Обряд проводили два священника – эрвады Дантишах Каранджия и Хосру Мадон. В специально отведенном месте в некоторой стороне от дома была сделана огороженная площадка для проведения ритуала. Внутри выкладываются 9 площадочек из 9 камней каждая на расстоянии шага друг от друга. Испытуемый читает мантры, пьет ниранг, зажевывает его гранатовыми веточками, потом раздевается и, ступая по камням с молитвой «Ахунвар», начинает движение. На каждой «ступени» надо остановиться, и один из священников льет на испытуемого «торо» из специальной ложки на длинной ручке. Торо – это моча быка. Поскольку головной убор тут не полагается, а голова тем не менее должна быть прикрыта, правую руку надо держать на темени вместо шапки. В конце пути ты уже весь мокрый. Потом присаживаешься на квадратную каменную площадку и там уже сам обмазываешь себя целиком торо. Потом священники обливают тебя теплой водой, после чего нужно вытереться, одеться во все белое и новое, затем повязываешь пояс и читаешь «Срош-бадж», молитву зороастрийскому изеду Сраоши.
После этого уже ни с кем нельзя общаться, кроме жрецов, можно только сидеть в своей келье, читать мантры, книги, медитировать, учить Авесту. Пищу принимать следует в перчатках, в туалет ходить тоже. Строгий тарикат: 5-разовая ежедневная служба, баджи перед едой и туалетом, а перед едой полностью переодеваешься.
Мыться нельзя. Комплектов одежды заготовлено много, их меняют очень часто. Спать следует на полу.
Михаил Чистяков и доктор Мейер Мастер Мусс
Общения с Дантишахом мне вполне хватало (Хосру Мадон уехал по делам). Читать можно сколько угодно, книг достаточно много. Если не считать экзотических тварей, которые тут водятся, просто рай земной. Ящерицы чувствуют себя, как дома, и не торопятся убегать, увидя человека. Припрыгивают жабы и вопросительно смотрят – то ли хотят поговорить, то ли выклянчивают еду, жабьего языка я не знаю. Один вечер поиграл в гляделки с богомолом – не знаю, хотел ли он меня ночью съесть или только загипнотизировать, чтоб сбежать. Комары такие же злющие, как у нас, поэтому без фумигаторов не обойтись, электричество есть. В общем, нормальная природная жизнь. Дверь обычно раскрыта – жарко все же, хоть и зима. Ночью бывает прохладно, поэтому спишь под простыней. Но ветер бывает довольно назойливый. Однажды даже пошел дождичек, хотя это не типично для этого времени года.
На 6-й день – промежуточная стадия: омовение на месте нана, но без торо, только водой, и без «хождения по ступеням».
На 9-й день, т.е. 18 февраля с утра – второй барашнум нан. Все – как в первый раз. Приехал Хосру Мадон. Опять хождение по ступеням. Хосру дотрагивался с каждым моим шагом докаменных подставок длинной палкой с гвоздем, наподобие копья. Как потом объяснили – для коррекции магнитных полей земли и защиты от вредных воздействий. Где-то к полудню мои эрвады разъехались по своим делам в другие города, мы остались с доктором Мейер одни, если не считать немногочисленной охраны из местного населения.
В тот же день все рухнуло. После обеда нагрянула полиция с двумя пожилыми парсами из Сурата из активистов «чистоты нации». Пытались обвинить меня в том, что я исламский террорист и вообще негодяй. Изъяли паспорт. Оказывается, там нет местной регистрации. Мейер Мусс сказала, что это ее вина, не доглядела: ну кто ж знал?
На следующий день, 19 февраля, примерно в полдень здание монастыря атаковала группа разгневанных мужчин и женщин из Мумбая. Это фактически был штурм, и вспоминать об этом не хочется. Приехали они на нескольких джипах, и, как впоследствии описала пресса, их было 45 человек. Охрана ничего не могла сделать. С двух сторон они ворвались ко мне, выволокли меня, изорвали одежду. Кричали громко, как в индийских фильмах, и было бы смешно, если б не было так грустно. Досталось и мадам Мейер, которая бросалась между мной и ими. Иногда интересно почувствовать себя Грибоедовым.
Нельзя сказать, что мы были зверски избиты, но это и не входило в их планы. Главное было нарушить ритуал – ведь никто не имеет права дотрагиваться до инициируемого до окончания ритуала. Что-что, а об этом они прекрасно знали.
Поглумившись, они уехали, как оказалось, в полицию. Уехала и Мейер Мусс – писать заявление. Через некоторое время за мной приехал наряд из 6 человек, которые все перерыли, изъяли мобильник (паспорт еще со вчерашнего дня был в полиции). Я добрался до участка, как положено – с решетками на окнах. Там уже находились все нападавшие на меня. Началось судилище. Главное обвинение состояло в том, что виза у меня туристическая, а я, дескать, проходил обучение в Зороастрийском колледже. А значит нарушил закон и все такое прочее. Понятно, что формально можно докопаться до чего угодно, а у кого власть, тот и прав. В Индии с парсами стараются не портить отношений – они влиятельные и состоятельные. Пришлось на очень ломаном английском языке объяснить суть проблемы, и в конце «беседы» многие из нападавших на меня даже подходили и извинялись, особенно женщины.
Паспорт и телефон мне в полиции вернули, а вот у мадам Мейер телефон пропал: честное слово, не знаю, кому он понадобился. Мне посоветовали поездить по Индии в качестве туриста («Тут есть на что посмотреть», – сказали они) и забыть, зачем приезжал. Обратно в колледж меня отвезли на той же машине, а через день мы с Диньяром Ирани (он приехал через некоторое время после нападения, большое ему спасибо за поддержку) переехали в другое место.
Когда мы вернулись в Мумбай, то к дому Диньяра пробирались буквально «огородами», чтобы меня не заметили соседи. Он живет в квартале, где не любят нововведений. История попала в прессу и имела резонанс. Было много электронных писем со всего мира в поддержку и с возмущением в отношении «парсийского расизма».
Что же касается меня, то мысли на этот счет есть разные. Наверное, мы еще не готовы, а может быть, именно я еще не готов. В любом случае, что случилось, то случилось. Я увидел истинное лицо «правоверных зороастрийцев». И рекомендую всем: подумайте, прежде чем куда-то ехать. Особенно если это место попало в полосу затмения на Новый год.
Ритуал посвящения в зороастрийского священнослужителя