29 ПОБЕГ

Однажды Фатима пришла на свидание совсем поникшая. Несмотря на полумрак, царивший в их тайном уголке, Фаридун сразу это заметил. Они сели рядом и обнялись. Ее большие глаза были полны грусти.
- Что стряслось, почему ты молчишь? - спросил он.
- Меня хотят выдать замуж за одного богатого человека. Сама мысль об этом мне кажется чудовищной! - И из ее глаз брызнули горькие слезы. – Ведь я мечтаю только о жизни с тобой, и никто другой мне не нужен. Что мне делать?! Скажи! Может, лишить себя жизни? Но тогда я окажусь в аду, и мы будем разлучены навеки…
Потрясенный Фаридун не знал, что ответить. Он пребывал в растерянности.
- Фатима, скажи мне, - наконец произнес он, - какова сила твоей любви?
Девушка, не раздумывая, ответила:
- Я не мыслю своей жизни без тебя. В моем сердце горит огонь. А что чувствуешь ты?
- Мои чувства не выразить словами, - вздохнул юноша, но через мгновение решительно посмотрел на Фатиму: - Тогда нам остается лишь одно - бежать из Медины. Да, это очень опасная затея, потому что у Саида широкие связи, и скрыться будет непросто. Но если иметь надежное укрытие, то нас не отыщут.
От этих слов глаза девушки округлились:
- Мне страшно даже слушать такое.
- Но иного пути у нас нет. Мы должны решиться.
Оба умокли, надолго погрузившись в раздумья. Фаридун не торопил ее: он осознавал, насколько ей тяжело. И не исключал того, что любимая может отказаться. Для мусульманки это немыслимый шаг, сделать который нужно иметь большую смелость.
- О Аллах, мне так страшно, - начала она, - и все же… Все же я согласна на побег! Должно быть, это моя судьба.
Фаридун обрадовался и прижал ее крепко к своей возмужавшей широкой груди. «О Ормузд! Какое счастье, когда тебя так страстно любят», - думал юноша.
- Теперь у нас одна судьба, любимая, - вдохновенно произнес Фаридун. – Но многое зависит от тебя. Кругом охрана - без твоей помощи нам не убежать.
- В доме имеется дверца, ведущая прямо на улицу. Но как быть дальше?
- На какое-то время мы затаимся в Медине, а когда нас перестанут искать, то отправимся в Палестину, далее в Сирию и затем в Иран, а оттуда до Согды рукой подать. Это очень далеко, но на быстрых лошадях мы доберемся.
- Такой путь опасен?
- Не буду тебя обманывать, в дороге может всякое случиться, но главное, чтобы мы не угодили в руки людей твоего отца.
- Как-то отец говорил, что если будет война между мусульманами в халифате, то жизнь человека ничего не будет стоить. Об этом он сказал, когда хотел снарядить караван в Иран.
- Сейчас нам нужно подумать о другом. Фатима, я не знаю Медину, скажи, где мы можем укрыться первое время, хотя бы месяц. Насчет еды не беспокойся: у нас будут деньги. Когда у нас отбирали золотые пояса, я успел спрятать свой перстень.
- Этого мало, любимый, - улыбнулась девушка. - Вот если к перстню добавим твой золотой браслет, который хранится у меня, тогда и на дорогу может хватить. А укроемся мы в подвале одной мечети.
Фаридун обнял девушку и нежно поцеловал.
- Итак, все решено, - сказал он.
- Мне страшно. Ты не представляешь, каково для мусульманки сбежать из дома, да еще с неверным.
- Ты вольна передумать, и я пойму тебя, - взяв ее маленькую ручку в свою, прошептал Фаридун. - Мне терять нечего, потому что я - раб.
- Не говори так! Для меня ты самый лучший, хоть и не мусульманин. Это была минута слабости, мы убежим отсюда. А теперь мне пора.
Спустя три дня влюбленные снова увиделись. Фатима сказала, что еда для побега уже готова и можно приступать к задуманному. В ответ Фаридун почему-то молчал. Это удивило ее:
- Что стряслось?
- Думая о себе, я совсем забыл о друзьях. Получается, будто я бросаю их на произвол судьбы.
- Твои суждения неверны, потому что нам неведомо, что нас ждет впереди. А может, смерть? Ведь за побег нас обоих могут убить.
- Твои мысли верны. Но прошу об одном: дозволь сообщить о побеге моим верным друзьям Шерзоду и Исфандияру. Я хочу с ними проститься. Верь, они не выдадут нас. Скорее примут смерть, но будут молчать. Тем более о нашей любви они все знают.
- Я согласна. Они хорошие ребята. Кто знает, когда вы еще свидитесь.
За день до побега, когда все заснули, Фаридун разбудил Шерзода и Исфандияра и сообщил о своем плане. Друзья были поражены смелости влюбленных.
- А если вас разыщут? – задал вопрос один из них.
- Значит, так начертано судьбой. И мы примем это как должное. Иного пути у нас просто нет. Мои верные друзья, я разбудил вас, чтоб проститься. Жаль, что не могу это сделать со всеми. Боюсь, вдруг кто-то проболтается. Будем надеяться, что когда-нибудь мы снова увидимся, и это произойдет уже на родине.
От таких слов стало очень грустно. Исфандияр, сын самаркандского купца Джамшида, дастура* царя, громко вздохнул:
- Как-то не верится, что в ближайшие годы мы очутимся в Согде. А жизни в неволе я не вынесу.
Шерзод сказал:
- Вы с Фатимой приняли верное решение. У меня только одна просьба: я тоже хочу бежать. Возьмите меня с собой.
- И я с вами! - воскликнул Исфандияр, с которым они сдружились в последние месяцы.
Фаридун заволновался:
- Если нас разыщут, то и вас ждет гибель. Вам лучше подождать, пока вас не продадут в Согду, хотя это случится нескоро.
- Лучше смерть, чем каждый день терпеть унижения. Так что мы с вами.
- Я согласен и рад, если мы будем вместе, но прежде должен поговорить с Фатимой.
Внимательно выслушав Фаридуна, Фатима дала согласие. День побега был назначен.
Глубокой ночью трое друзей спустились по веревке из окна своей комнаты. Озираясь по сторонам, они прошли вдоль стены и проникли в дом Саида. Дверь была заранее открыта. Там, на полутемной веранде, их ждала Фатима с двумя узелками в руках, которые она отдала юношам. Ее лицо было укутано платком, открытыми оставались лишь глаза и нос. Все проделывалось в полной тишине, чтобы ненароком не разбудить домочадцев.
С веранды они прошли в какую-то комнату, где в нишах стояла всякая посуда. Там же горел светильник, Фатима заранее позаботилась об этом. А на потолке висели конские и верблюжьи колбасы, у стены в ряд стояли полные мешки, видимо, с мукой и крупами. Фатима указала пальцем на мешок, и Фаридун молча взвалил его на спину. Затем она привела юношей к низенькой дверце, с которой уже был снят замок. Первой на улицу вышла Фатима, оглядываясь вокруг. За ней выскользнули остальные.
Беглецы шли, прижимаясь к стенам домов. Так в ночи они были менее заметны, хотя в такой час можно было встретить только верховых стражников. Именно они и представляли опасность. Девушка шла первой, так как знала улицы города. Неожиданно она обернулась и молвила:
- Нужно свернуть с этой улицы - здесь стражники бывают чаще, потому что тут находятся дома знатных горожан.
Они свернули на соседнюю улицу, а через мгновение заметили темные фигуры всадников.
- Бежим, там стражники, - воскликнул Фаридун.
Они кинулись назад.
- Если нас заметили, то это плохо. От них не уйти, - сказал на ходу Шерзод.
- Где нам спрятаться?
- По дороге я видела узкий проулок, - сказала Фатима.
Едва они успели добежать до него и свернуть, как на широкую дорогу выехали два конника. Это были молодые люди в коротких халатах и чалмах. Они спорили между собой. Один утверждал, что видел людей, другой же говорил, что ему это померещилось, иначе бы он тоже заметил их.
- Вот видишь, здесь никого нет. Не надо дремать в седле.
- И все же я видел человеческие тени. Может, они свернули в какой-то проулок?
- Ладно, давай проверим.
Стражники остановились у узкого проулка и стали вглядываться туда. В глубине была видна лишь распряженная телега, под которой лежала горка сена.
- Гляди! Никого! Успокоился? Нужно было поспорить с тобой на динар.
А между тем беглецы укрылись за телегой в стоге сена. Когда смолк цокот копыт, они выглянули из проулка и дождались, пока стражники не исчезли в темноте.
Так они добрались до небольшой мечети, двор которой был пуст.
- Хорошо, что здесь нет сторожа. Идемте за мной, я покажу место нашего укрытия. В детстве я сюда не раз приходила с дедом.
Они обошли мечеть и в ее стене заметили низенькую створчатую дверцу. На ней не было замка. Фатима толкнула ее, и дверь распахнулась. Беглецы наклонились и вошли внутрь. Сквозь узорчатое деревянное окошко лунный свет освещал лишь часть комнатки. На кирпичном полу в углу виднелась маленькая мраморная плита без надписи.
- Что это за камень? - удивились согдийцы.
- Здесь покоится святой Джаду ибн Хубайр - друг моего деда. Эту небольшую мечеть он воздвиг на свои деньги. Я часто приходила сюда с дедом. Помню, как они вели долгие беседы, иногда по-дружески спорили.
- А почему на гладком камне нет надписи?
- Такое у нас не принято: говорят, мусульманин всегда должен быть скромным. На самом деле имамы боятся, что мусульмане опять начнут поклоняться могилам как каменным идолам. В прежние годы в Каабе стояли идолы разным божкам, и наши люди молились им. А наш пророк всегда боролся с этим.
- У нас, согдийцев, все совсем не так, - сказал Шерзод. – У могил, наусов, мы тоже молимся нашему Творцу. Однако это совсем не означает, что наши молитвы обращены к ассуарию.
- А разве в этот склеп не приходят люди? – спросил Исфандияр.
- Сюда никто не заходит. Люди боятся, все-таки здесь дом покойника. Однако я не страшусь этой могилы, потому что знала его как близкого человека. А еще читала его книги. Никому в голову не придет искать нас тут.
- Удобное место, - согласился Шерзод. - Можно незаметно зайти и выйти.
- Давайте будем располагаться, - сказала Фатима. - Фаридун, открой мой узел, там есть три одеяла и ткань. Прежде всего мой угол должен быть укрыт от взора мужчин. Шерзод, развяжи второй узел, там есть для вас мужские халаты. В своей одежде вы не можете появляться в городе: вас признают за рабов и сразу схватят.
Во втором узле была еще всякая посуда.
Первым делом Исфандияр зажег масляный светильник и закрыл дверцу, связав два колечка. Фаридун с другом затянули угол Фатимы белой тканью. Для себя на кирпичном полу они постелили тонкое одеяло. И вскоре все заснули. Близился рассвет.
Утром дом Саида стал пробуждаться. Сестренка Фатимы сразу заметила пустое ложе сестры и решила про себя, что та на кухне. Но и там ее не оказалось. Лишь за утренним чаем она спросила у матери:
- Что-то я не вижу Фатиму. Мама, вы послали ее куда-нибудь?
- Нет, - изумилась мать. – Сама хотела спросить у тебя.
Удивленные женщины обменялись взглядами. Они тоже не видели ее с раннего утра. В глазах матери поселилась тревога, а отец слегка нахмурил густые брови. Саид не сомневался, что дочь сидит где-то в доме, и сказал младшей дочери:
- Зухра, ну-ка, обойди весь дом и позови ее сюда. С каких пор дочь стала уединяться? Это мне не по душе, пусть не злит отца.
Девушка спешно ушла, и все принялись за еду, держа перед собой чашки с молочной кашей.
Вскоре дочь воротилась с испуганными глазами:
- Фатимы нигде нет. Служанки тоже не видели ее.
Изумленные, все опять переглянулись.
- Куда она могла деться? Не могли же ее похитить! - вскрикнул отец и бросил посуду на дастархан. – Ну-ка, сами все обыщите. Без разрешения она не могла уйти.
Сам же вышел во двор и окликнул начальника охраны.
- Да, господин, что стряслось? – спросил Абдулла, заметив в глазах Саида ярость.
- Ты не видел Фатиму? Она пропала.
- Сегодня она не попадалась мне на глаза. Сейчас спрошу у стражников: она не могла пройти мимо них незамеченной.
- Еще зайди к заложникам, может быть, им что-то известно.
Саид был раздражен: заложив руки за спину, он шагал из угла в угол. Недалеко в ожидании стояли женщины гарема, боясь приблизиться к хозяину.
- Да что же это такое? - вдруг разгорячено закричал Саид.
Все молчали, потупив взоры. Тут подбежал начальник охраны и с волнением сообщил, что исчезли три заложника. «Должно быть, они за одно, сбежали вместе», - хотел сказать Абдулла, однако воздержался, зная, в какой гнев это приведет Саида.
И без того все стали догадываться: Фатима убежала с этими рабами. Несчастному отцу поверить в такое было немыслимо, и он крикнул матери Фатимы:
- Ступай в комнату своей дочери и глянь, все ли ее вещи на месте?
И та побежала в дом. Саид последовал за ней, заглянув в кладовую комнату и проверив запасную дверь. Она оказалась открытой. Его догадка подтвердилась. Заложники не могли знать об этой двери, значит, со двора их вывела Фатима. Отныне у отца не оставалось сомнений, что его дочь продажная девка и заслуживает смерти. В ярости он разбил кувшин с маслом. Тягучая жидкость разлилась по полу. Но Саид не успокоился. Он с силой ударил ногой по мешку с зерном, который упал, и его содержимое рассыпалось.
Выскочив во двор, Саид приказал начальнику охраны:
- Скачи со своими людьми в город и отыщи их. Если не найдешь, сегодня же я прогоню тебя со двора. Ступай! Но смотри, шума не поднимайте, а то это обрадует моих врагов. О Аллах, за что такой позор пал на мою голову?! Будь проклята эта блудница!
- Хозяин, я даю слово, что мы разыщем их, - заверил Абдулла и кинулся в конюшню, окликнув нескольких охранников.
Саид решил уединиться в комнате, где у дверей увидел мать Фатимы в слезах. Та сразу опустила глаза, ведь это она недоглядела за дочерью. Разъяренный муж сначала дал ей сильную пощечину, от которой женщина упала, затем трижды пнул ее в живот. Выпустив пар, он успокоился и ушел в дом, закрывшись в своей комнате.