Глава 9

Всадники спрыгнули на землю со своих лошадей. Баротакеш засмеялся, и не спешиваясь влетел в открытые ворота конюшни на своем скакуне.
“Шикарная идея, если так можно выразиться о собстенном плане. Пусть ретивые жеребцы Поушираспы, отца нашего заклятого врага Заратустры сделают эту черную работу за нас. Если мощные быки оказались бессильны, то пусть норовистые кони помогут нам”.
Взяв свою млачущую от испуга ношу жестокосердный Баротакеш хотел положить ее прямо среди молодых жеребцов. Спящие величественные кони, гордость Поушираспы и любой семьи древних ариев сразу вскочили на ноги и громко заржали, когда человек вошел к ним в вольер.
Неистово подталкивая и пиная жеребцов в течение нескольких секунд, Баротакеш ждал, когда общая паника овладеет конями. Он подстегивал их громкими криками: ”Ну же! Шевелитесь! Пошли, пошли!”
Злобные припешники Баротакеша теперь тоже вошли в конюшню. Один из них, несщий младенца кинул его Баротакешу, который посмотрел на ребенка с нескрываемым злорадством.
“Как долго мы не можем расправиться с тобой, Заратустра! ” Баротакеш бросил младенца в ту часть конюшни, где жеребцы были наиболее разъярены и метались, словно безумные с громким ржанием, шумно вдыхая воздух.
Затем, он просигналил свои людям, чтобы они закрыли дверь конюшни.
“Ха, ха! Скоро нашему врагу придет конец” - один из приспешников засмеялся саркастически.
Внутри конюшни наступила абсолютная тьма. Беспомощный младенец катался по соломе, копыта жеребцов резко удряли вокруг него со всех сторон.
Тогда казалось, что хватка зла была необычайно сильна, казалось, что алчность и честолюбие одежали окончательную победу над скромностью и невинностью и ничто не могло сопротивляться этой тьме. Тогда когда зло разбило все надежды и его лживые амбиции возобладали, вновь произошло чудо.
Лучи восходящего солнца только начали разгонять ночную тьму и освещать все вокруг, подобно милости Всемогущего защитника, который убережет беззащитных от всех бед и напастей.
Так случилось и этой ночью.
Мощные жеребцы в конюшне остановили свой ретивый бег и с интересом смотрели на ребенка. В сердцах этих жеребцов появилось твердое убеждение, что они никогда не сделают ничего плохого этому божественному младенцу. Казалось, они знали, что ребенок никто другой как сын их любимого хозяина Поуришаспы. Они громко ржали, предупреждая других лошадей в стойле, чтобы те двигались осторожнее. Однако, жеребцы не успокоились и продолжали ходить по конюшне, почва под их копытами сотрясалась.
Земля сотрясалась под ударами копыт растревоженных жеребцов. Но тряска эта не тревожила младенца. Как сотрясение горы не беспокоит ее основания, как шторм на море не изменяет его местонахождения и ничто для морской лагуны. Прошло несколько минут, страх покинул жеребцов и они остановили свой бешенный бег.
Тяжело дыша, они медленно разбрелись по своим стойлам и смотрели на божественного младенца, который, казалось, улыбался им.
Баротакеш внимательно прислушивался. Когда он услышал, что жеребцы успокоились, то дал знак своим приспешникам. Торопливо они начали открывать забарикадированную дверь конюшни и стремглав заскочили вовнутрь.
Какое зрелище встретили их глаза! Божественный Заратустра медленно на четвереньках полз к двери, безмятежно улыбаясь им.
Позади него, все мощные жеребцы сгрудились в одну группу, их взгляды сфокусировались на ребенке в восхищении и почтении. Если бы лошади могли улыбаться, они бы все улыбались сейчас в восхищении младенцем.
“Гррр....!” - Баротакеш даже зарычал от бешенства. “Хватайте ребенка, мои помощники! Я слышу голоса. Нельзя допустить, чтобы Поуришаспа застал нас здесь со своим сыном!”
В возбуждении они оседлали своих лошадей, захватив с собой плачущего младенца.
Они поскакали длинным окружным путем. Путем, который пролегал вдоль берега полноводной реки, путем, ведущим к непроходимому лесу, который находился недалеко от деревни.
Баротакеш погрузился в тяжкие думы и выглядел разочарованно.
Что было сделано неправильно? Гнусная работа убийцы была не в новинку для него. Тогда почему же, ему так сложно уничтожить этого младенца?